{{news.content}}
{{news.date}}
{{news.section.name}}
Признанная звезда российского балета, прима-балерина новосибирского Оперного театра на встрече со зрителями рассказала о секретах сложной профессии, о том, легко ли было работать с Теодором Курентзисом и как она видит развитие детского классического танца в нашем городе.
— Расскажите, как все началось? Это была ваша мечта детства — стать балериной? — Это была мечта моей мамы. Она всегда хотела стать балериной, но не сложилось. И когда родилась моя старшая сестра, мама стала на этом поприще её продвигать, а меня возила с собой «прицепом» по всем балетным студиям. Увы, у сестры не оказалось необходимых физических данных, она совершенно не «балетный» человек.справкаАнна Жарова — Как растут балетные дети? — Детство у меня, как у всех учеников Хореографического училища, закончилось в 10 лет. С момента поступления в училище начинается взрослая жизнь: много лишений, бесконечное самобичевание, общеобразовательные уроки вперемешку с танцевальными, репетиции... Невероятно устаешь физически и морально. При этом ты ребенок, ты хочешь гулять, развлекаться. А получается, что отрекаешься от земной жизни и уходишь в монастырь. Это очень тяжело. — Не секрет, что такое обучение выдерживают далеко не все. Что поддерживало вас? — Когда я первый раз увидела балет «Щелкунчик», и мама сказала мне, что я тоже могу выйти и станцевать в нем, мне очень захотелось попасть в эту сказку. Я сказала: «Я стану примой-балериной!» И так я говорю себе каждый день. Я хочу быть в этой сказке. Я не могу жить без балета. Это как зависимость, как наркотик. — Существует ли какой-то ритуал перед выходом а сцену? — Конечно. Он есть у каждого артиста. Иван Васильев, например, всегда целует сцену. Но мы очень суеверны, и о своем ритуале я не могу рассказать подробно... Я говорю определенные слова, крещусь три раза и мысленно повторяю, что люблю своего зрителя. — Какие партии ваши любимые? — Я люблю партии, в которых нужно задействовать актерское мастерство, подарить зрителю и вытащить из зрителя какие-то эмоции. Это позволяет забыть сложную технику танца. Думаешь только об эмоциях, которые передаешь в зал, и танцуешь «на автомате». Очень люблю «Кармен». Мне кажется, я только сейчас, в 30 лет, до неё доросла морально и физически. Ни 25, ни в 27 я бы не смогла передать её эмоциональное состояние так, как делаю сейчас. Теперь мечтаю станцевать в «Сильфиде», «Ромео и Джульетте». — Как вы относитесь к партнерам по сцене? — Взаимодействие с партнером — очень важная вещь. Бывает, не совпадают темпераменты, характеры, какое-то внутренее состояние... Я работала со многими партнерами, и мне в этом плане очень везло. Леонид Сарафанов — нереальный, легкий, галантный, Иван Васильев — просто фантастика, его энергетика удивительна. По себе знаю. На репетиции все уже уставшие, заходит Васильев и артисты просто оживают — залетали, затанцевали... — С кем из хореографов вас вы хотелось поработать? — С Эдвардом Янгом. Мне он очень нравится. — Имеет ли для вас значение, как звучит оркестр? — Конечно. Это очень важно, кто стоит за дирижерским пультом во время твоего спектакля. Ведь театр — это слаженный организм, здесь важно все. Например, с Теодором Курентзисом танцевалось тяжело, он не балетный дирижер, он оперный и симфонический. Когда он за пультом, оркестр играет симфоническое произведение. То есть, он работает на музыку, не на артиста. Но так нельзя. Мы делаем одно дело и работаем не только на Курентзиса. — Были ли предложения поработать в других городах, в других театрах? — Такие предложения были всегда и достаточно много. Но есть причины, по которым я не могу покинуть ни Новосибирск, ни Оперный театр. Я патриот, можно так сказать. Это город, в котором я выросла, здесь моя семья, мои друзья. Я не из тех людей, которые ради карьеры готовы пожерствовать всем, переступить через всех. Поехать поработать ненадолго — да. Я работала в Японии, Корее, но буквально через месяц меня настигает жуткая ностальгия. Приглашали работать в Москве, но я не принимаю этот город. Там очень тяжелый ритм жизни и постоянный стресс — каждый в своей ракушке, кажется, что ни до кого не достучаться. — Что за фантастическая история с «Золотой маской», которую вы получили даже не будучи на неё номинированной? — История действительно фантастическая. В 2002 году мы привезли спектакль «Коппелия» на «Золотую маску». Я не была номинирована, это вообще было мое первое выступление в Москве. Но мне так хотелось показать, что у нас в Сибири могут танцевать на мировом уровне! Московская публика приняла спектакль очень хорошо. Люди просто вставали и шли к сцене. Я впервые в жизни услышала, как выкрикивали мое имя. Но выложилась я на спектакле вся без остатка — в Новосибирск прилетела с температурой 38,5. И вот, буквально через день, мне звонят ночью из Москвы, говорят, бери красивое платье, деньги и быстро возвращайся. А я лежу больная, с температурой уже 39. Как могла собралась, положила деньги в чемодан, в самолете сняла линзы, чтобы поспать. И только в гостинице обнаружила, что линзы забыла в самолете, чемодан разрезан, денег нет и платье для награждения я не взяла. Так, как тогда, я не рыдала ни разу в жизни. Но все обошлось, обо мне позаботились и в Большой театр на награждение я все-таки попала. Помню, сидела рядом с Владимиром Меньшовым и Верой Алентовой, кругом куча знаменитостей... На сцену я выходила дважды. Сначала получила приз за лучший спектакль, а потом индивидуальный — за лучшую роль. — Расскажите о поклонниках. — Поклонники бывают разные, иногда опасные. У меня есть поклонник, который уже много лет пишет мне красивые стихи. Их очень много, наверное, скоро можно будет их издать. Пару раз поклонники очень романтично признавались в любви. Но была и неприятная история. Мне угрожали, угрожали очень серьезно, что сломают ноги, если я что-то не сделаю. Пришлось одно время ходить с охраной. Но все равно я стараюсь себя убедить, что все поклонники хорошие. Я всех их люблю и всегда собираю все «невидимки», чтобы они не потерялись. Это примета такая, потеряешь заколку — потеряешь поклонника. — Как строится ваш рабочий график в день спектакля? Если ты сможешь поесть после спектакля — это просто счастье. Переутомление такое, что просто не можешь ничего есть. Во-первых, все болит — мышцы, связки, во-вторых, сильное эмоциональное перевозбуждение. Восстанавливается организм только через три дня. Именно поэтому репертуар в театре распределяется так, чтобы балерина танцевала один спектакль в неделю. — Как к вашей профессии относится муж? — Положительно. Он сам артист балета и прекрасно знает нашу профессию. Театр не терпит конкуренции, приходится расставлять приоритеты. Или ты артист балета, или жена, мать, хозяйка. Быть совершенной во всех эпостасях не получится. — Вы бы хотели, чтобы ваша дочь стала балериной? — Пока я оберегаю её от этого. Ей всего 4,5 года. Она, как и я, «диспластик», суставы гибкие, ноги фантастически красивые. Можно сказать, что у неё балетная внешность и она очень харизматична. Но от балета я её пытаюсь оградить. Она занимается английским, плаванием, чем угодно, только не балетом. — Как вы представляете свою жизнь после ухода со сцены? Будете преподавать? Планов на будущее очень много. В прошлом году мы зарегистрировали свой фонд — Фонд развития детского классического танца в Новосибирске — и сейчас занимаемся пропагандой этого искусства. В этом году прошел уже второй спектакль в рамках совместного проекта, когда на одной сцене, в одном спектакле участвуют и профессиональные артисты балета, и дети из хореографических студий. 1 июня, я надеюсь, мы проведем первый фестиваль-конкурс детского творчества «Дети — детям», в котором будут участвовать все балетные студии нашего города. Город поддерживает это начинание, думаю, у нас все получится.
Фотографии статьи
Заслуженная артистка России. Прима-балерина. В труппе Новосибирского театра оперы и балета с 1997 года.
Лауреат международного конкурса артистов балета в Москве (2001), дипломант международного конкурса в Лозанне (1995), лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска» (2002), диплом Национального театрального фестиваля «Золотая маска» (2004), лауреат театральной Премии «Парадиз» (1999, 2002, 2006), лауреат премии «Душа танца» (2010)Мое стремление танцевать, как ни странно, первой заметила не мама, а преподаватель музыки детского сада. Она посоветовала маме попробовать отдать меня в балет. У меня оказались хорошие физические данные — дисплазия суставов (сильная их подвижность) сыграла свою роль. Для обычных людей это считается заболеванием, а для артистов балета, наоборот, преимуществом. К радости мамы, меня взяли сначала в балетную студию, а потом и в Хореографическое училище.
На последних курсах, помню, было желание походить в ночные клубы, подружить с мальчиками. Но я не могла себе этого позволить. Ведь на следующий день после ночного клуба — репетиция, порой сложнейшая, на пуантах. И после «расколбаса» в клубе на репетиции ты просто не сможешь ничего сделать. Чтобы отдать максимум балету, приходится себя жестко ограничивать.
В роли Кармен с Игорем Зеленским
В роли Китри (Дон Кихот) с Иваном Васильевым
http://malikow.ru
"Коппелия"
фото allga383.livejournal.com
— В день спектакля у меня распорядок дня такой: встаю в 7 часов, с 9.45 до 11.00 делаю класс (разминка — это обязательно), потом приготовления к спектаклю — пуанты дошить, что-то подделать, ем последий раз где-то в 12.45 что-нибудь очень-очень легкое (накануне желательно «подсушить» мышцы — 50 грамм коньячку или водочки), в 4 часа выпиваю полчашечки кофе с шоколадкой и до вечера больше никакой еды.
— Я не представляю себя преподавателем. Хотя у меня уже есть много секретов, которые я хочу раздать. Я надеюсь связать себя с управленческой деятельностью — учусь в Сибирской академии госслужбы на специальности «управление персоналом».
